ЖЕСТОКОЕ НАСЛАЖДЕНИЕ Шикарная история. Дело происходит на невольничьем рынке рабов. Двенадцатилетнего мальчика кастрирует его сверсница. Он бурно переживает это со слезами.

Жестокое наслаждение            Это был рынок рабов близ византийского города Агил. Город был спрятан посреди гор и окружен глубокими ущельями и бурными реками. Для того, чтобы попасть туда, надо было пройти по тайным тропам и, если не знать о них, в город самостоятельно невозможно было добраться. Мальчик был рабом. Его схватили во время войны, когда ему было 12 лет.            Он знал, что должен повиноваться хозяину беспрекословно и немедленно, иначе его ждал удар кнута. И еще он знал, что не должен говорить. Его уже много раз хлестали кнутом и даже иногда до полусмерти. Его зад пылал огнем и становился похожим на красную вишню. И теперь, когда ему исполнилось 16 лет, он не бросил мысли о побеге.            На заднице и спине у него были рубцы от кнута, а это отпугивало возможных покупателей: значит, он сопротивляется и не слушается.            Вдоль всего рынка были ряды из толстых бревен, установленных на подпорках выше человеческого роста. Его ошейник был прикован цепью к бревну, руки крепко связаны сзади, а на шее висел кусок дерева с какими-то письменами. Он был абсолютно гол, и проходившие мимо женщины подолгу осматривали его, иногда прикасаясь к почти сформировавшему мужскому достоинству.            Ненависть к этим людям у мальчика была неимоверная, но он не мог совладать с возбуждением, и у него началась эрекция. Ему было стыдно, что выставлен голым напоказ, но на рынке вокруг в таком же положении было много мужчин и это немного помогало. И нельзя было спрятаться от нескромных взглядов.                        К нему подошла группа людей, среди которых была девочка его возраста. Они осматривали его, а он не сводил глаз с девочки, которая не отвела взгляда, а улыбнулась ему и что-то сказала сопровождавшим. Мужчины тоже улыбнулись и закивали. В руке у нее был стек, которым пользуются наездники, чтобы погонять скакунов. Она несколько раз коснулась его этим стеком. а потом резко ударила по члену. От боли мальчик дернулся и, если бы не цепь, упал бы на землю. Все громко захохотали, а девочка только улыбнулась, плотно сжав тонкие губы. А потом, подойдя поближе, чуть нагнулась, вытянула руку и ударила стеком по его заднице. Он резко выпрямился от этого удара, но, в результате, у него прошла эрекция, и все загоготали еще громче, и к ним присоединился визгливый хохот девочки, довольно похлопывавшей стеком по ладони.            Он отвел глаза от нее и только тогда заметил, что в группе были и рабы, потому что на их шее виднелись ошейники. Это были рослые мужчины в добротной одежде, и было ясно, что их держали в качестве телохранителей. А их хозяин говорил продавцу:            - Да, мы его покупаем, но по всему видно, что он своевольный. Я хочу, чтобы он был евнухом при моей дочери.            - О, господин. Это стоит недешево: евнухи сейчас в цене. Но для вас я готов сделать скидку. Когда вы хотите, чтобы его кастрировали?            - Да прямо сейчас. Я его заберу с собой.            - Мы ему дадим микстуру, которая уменьшит боль, но хочу предупредить, что это будет стоит на 100 систерций больше.            - Нет, не надо. Боль - самое лучшее средство усмирить раба.            - Простите, господин, но евнухов никогда не нужно бывает усмирять.            Мальчик не понимал, о чем говорят эти люди, потому что за годы неволи так и не научился этому языку. Его только обеспокоило то, что девочка то и дело откровенно поглядывает на его стыдное место и похихикивает.            В это время отец спросил ее:            - Как ты хочешь, чтобы все ему отрезали или только оскопить?            Девочка смотрела на мальчика широко раскрытыми горячими глазами; от вопроса отца она вздрогнула и, с трудом оторвав взгляд, повернула голову к отцу.            - Мне кажется, - сказала она, - надо сделать так, чтобы он сильно страдал. Это сделает его послушным.            - Все евнухи послушные, - с видом знатока сказал мужчина и кивнул продавцу.            - А вы желаете понаблюдать за операцией?            - Нет, у меня дела. Но я оставлю дочь. Она и проследит, чтобы ты сделал все как надо.            И сделал знак одному из телохранителей:            - Останься при госпоже.            Мальчик понял, что его купили. Девочка положила ладони на бедра и что-то сказала продавцу. который услужливо поклонился и подозвал помощника. Вдвоем они освободили мальчика, но руки не развязали, а девочка, слегка покраснев , стояла перед ним и улыбалась.            Он понял, что теперь принадлежит этой юной самке. Под ее туникой из легкого белого материала явственно проступали очертания оформившихся грудей, и мальчик подумал, что, глядя на его голое тело, девочка имеет к нему интерес. Помощник продавца взял его за конец цепи и потащил. Они вошли в какую-то дверь и оказались в бараке, похожем на баню. Посреди помещения стоял высокий топчан, а под ним было большое отверстие для утечки воды.            В комнате находились две женщины в черных одеяниях. Его привязали к стойке за руки и ноги, одна из женщин начала его намыливать, а другая поливала из шланга очень холодной водой. Потом они перешли на другую сторону и стали мыть его сзади, причем та, которая держала шланг, подошла очень близко и сильная струя воды больно колола его тысячами острых иголок. Затем женщины стали орудовать жесткими щетками, и кожа у него так покраснела, что он стал глухо стонать от боли. А когда женщины стали особенно тщательно мыть его половой орган, он стал вырываться, потому что ему было очень стыдно, но они несколько раз сильно ударили щетками по голове, и мальчик затих. Глаза его горели и слезились, так как женщины не заботились о том, куда попадает мыло.            Потом ему засунули в задний проход трубку, и он почувствовал теплую мыльную воду, а когда убрали клизму, все вылилось, так как он не мог сдержать непроизвольного извержения содержимого желудка. Так они сделали несколько раз, а потом стали стричь туповатыми бритвами волосы на голове, подмышками и на лобке.            Во время мытья своего нового раба девочка стояла чуть поодаль и деловито покрикивала на женщин, требуя большего старанья. Отвязав его от стойки, женщины сами подтащили мальчика к девочке, которая придирчиво осмотрела его со всех сторон и даже провела пальчиком по мокрой коже. Когда девочка, скривив ротик, все же кивнула, женщины повели мальчика в смежную комнату.            Увидев в центре комнаты большой стол, мальчик почуял неладное и уперся ногами. Но на подмогу мойщицам подскочили несколько мужчин и общими усилиями его опрокинули спиной на стол и затянули ремни на запястьях и щиколотках. Девочка что-то ему крикнула злым голосом и несколько раз больно ударила стеком по животу. Мальчик подумал, что его привязали к столу для экзекуции, и это его немного успокоило, но тут он почувствовал странную боль в заднем проходе. Ему туда засунули длинный деревянный стержень и жестко закрепили, поэтому теперь он не мог даже пошевелиться не испытывая сумасшедшей боли. Стержень вызвал у него еще и эрекцию, чтобы облегчить процесс кастрации.            Он стал выкрикивать все слова, которые знал на этом языке:            - Господин! Господин! Я буду слушаться! Я буду хорошим! Не надо этого делать! Помогите!            Через некоторое время появился продавец в сопровождении мускулистого темнокожего человека.            - Госпожа, - сказал он, беспрестанно кланяясь, - вот мастер, но он говорит, что надо добавить еще двадцать сестерций.            Девочка презрительно пожала плечиками и покачала головкой:            - Тогда не надо его кастрировать.            - Это самый лучший знаток своего дела, - зашептал ей в ушко продавец. - Вы не пожалеете.            - Ладно, - сказала она и кивнула, - папа вам даст эти деньги. Только... - и она что-то зашептала ему на ухо. Он улыбнулся и кивнул головой.            Увидев девочку с подносом, на котором она несла горшок с красными от жара углями, мальчик закричал еще сильнее, умоляюще пожирая ее глазами. Та оглянулась на мастера, и тот сказал:            - Заткните ему рот чем-нибудь.            Ему запихнули в рот большой кусок влажной от въевшейся грязи материи, и он стал беззвучно плакать, издавая только мычание. И, когда кастратор и девочка стали между его ног, он сильно задергался и раскачался, несмотря на дикую боль. Девочка похотливо захихикала и расширенными глазами проследила, как мастер опускает в горячие угли нож, который сразу раскалился докрасна. Он пододвинул вперед горшок с углями, и мальчик почувствовал пахом неприятное тепло.                        Девочка стояла в шаге от него. Она еще никогда не видела голого самца с такой близости и эрекция его мужского естества завораживала ее. Она не могла отвести глаз, хотя понимала, что смотреть так пристально неприлично, но сладостное томление внизу живота словно ее парализовало. Мастер протянул ей кожаный ремешок и объяснил, что надо сделать. Глядя мальчику прямо в глаза и даже подмигнув ему, она стала стягивать узел в основании его полового органа.            Чувствуя ее пальчики своим интимным местом, мальчик сделал отчаянное усилие, чтобы приподняться и увидеть, что она делает. Это ему не удалось, но он не опустил голову и видел только ее вспотевшее лицо и тонкие бескровные губки, которые она часто покусывала.            - Видимо, - прыснула девочка и сказала мастеру, - ему не очень нравится.            Все окружавшие весело расхохотались, а раб-телохранитель наклонился к мальчику и сказал на его языке:            - Перестань дергаться, ты только делаешь себе хуже. Посмотри на других и на меня: мы все прошли через это и ничего, живем.            - Держи его вот так, показал мастер девочке. Без колебаний она обвила пальчиками правой руки его член и потянула верх.            Толпа одобрительно загоготала, а мальчик затих: девчачьи пальцы были нежны и чувственны и, несмотря на свое положение, ему стало очень приятно. Его глаза были широко вытаращены, и он почти с благодарностью смотрел на девочку и несколько раз приподнял таз, хотя задний проход раздирал этот проклятый стержень. Девочка крепко держала налившийся отросток мальчика, чтобы он не мешал кастратору, и, когда он задвигался в ее плотно сжатой ладошке, она снова прыснула, прикрыв левой ладонью рот.            Мужчина посмотрел на нее, потом на мальчика и сказал ей на ухо:            - Если хочешь, подвигай ему кожу, пусть хоть понаслаждается напоследок.            Толпа одобрительно загудела: кастрирование всегда было жестокостью, а в таком юном возрасте особенно. Густо покраснев, девочка продолжала держать главную гордость несчастного, но даже не пошевелила рукой. Когда мастер коснулся раскаленным ножом кожи у основания члена мальчика, тот дернулся, и у него произошло семяизвержение. Присутствие толпы, деревянный стержень внутри, девочка-ровесница, державшая в ладони его член, и пронзившая все его существо острейшая боль от ножа таким способом подействовали на него, и могучая сила молодого организма проявила себя колоссальным выплеском.                        Девочка вытаращила глазки, громко завизжала и отклонилась вбок, но не выпустила из ручки половой член своего нового раба. По телу мальчика прошла еще одна волна конвульсий и, словно собрав весь остаток спермы, в воздух взметнулась еще более высокая струя.            Мастер уже сделал глубокий надрез и оттуда полилась кровь, а девочка, вдруг почему-то стала водить ладонью верх и вниз; из надреза выскочила левое яичко мальчика, которое пульсировало в такт движениям девочки. Мальчик удовлетворенно захрюкал в кляп от пережитого оргазма, а ладошка девочки, двигавшая кожу его члена, и рана в паху вызывали в нем страшное напряжение, и трудно было отличить наслаждение от боли.            И тогда он закрыл глаза и закричал. Звук получился приглушенным, но это был крик боли и удовольствия. И он выдал еще три струи спермы. Потом мальчик затих в истощении, мастер, как ему и велели, работал медленно с тем, чтобы доставить бедняге максимум страданий.            Повернув голову к девочке, он сказал:            - Возьми тот стальной нож.            Улыбнувшись, она достала из горшочка с углями второй нож с инкрустацией.            - Перережь ему вот это, - сказал мужчина, показывая на сухожилие...            Мальчик опять поднял голову и с ужасом смотрел на девочку, которая подносила к его промежности раскаленный докрасна нож.            И, когда он прикоснулся к семяпроводу ножом, он задымился, оборвался и исчез внутри надреза. Мальчик откинул назад голову, весь истощенный, униженный и, конечно, кастрированный. Больше не мужчина. Уже евнух. И он стал снова плакать. Ему зашили рану, перевязали и, положив на носилки, понесли к повозке, где уже поджидал их отец девочки. Отсчитав деньги, он вручил их продавцу и получил нужные бумаги. Пока они ехали, девочка взахлеб рассказывала отцу об операции, гордая тем, что она сделала с мальчиком.            - Ну, теперь это твоя вещь, - сказал, улыбаясь, мужчина. - Я его купил для тебя и он теперь твоя собственная игрушка.            - А он будет послушным?            -Евнухи, обычно, всегда послушны. Но ты, все равно, должна его как можно часто наказывать, чтобы он не забывал, чья он теперь собственность.            - А как мне его наказывать?            - Вот, я купил еще одну плетку специально для тебя.            - Ой! И ошейник с поводком?            - Да и там, видишь, написано, что этот раб принадлежит Феодоре.            - А где он будет спать?            - У тебя в комнате, конечно. За занавеской мы поставим клетку, и на ночь ты его будешь сажать туда и запирать на замок.            Прямо на ходу девочка прошла к лежавшему мальчику, нагнулась и потянула его голову за волосы. Он удивленно посмотрел на девочку, присевшую на корточки прямо над ним. Снизу были видны ее аппетитные ножки и промежность с небольшим продольным углублением. Девочка нахмурила бровки и сделала мальчику знак, чтобы он поднял голову. Он повиновался и, чуть высунув язычок, она надела на него ошейник. А он, словно в благодарность, поцеловал ей ручку, что она восприняла как должное. Он влюблено смотрела, как, не выпуская из руки поводок, к которому он теперь был привязан, она вернулась и снова села рядом с отцом.            - Дома закажем железный ошейник, - сказал он. - Если, конечно, хочешь.            Девочка подумала, кивнула головкой и бросилась на шею отца.            Она была счастлива. Автор: Давид Бален

Вернуться к оглавлению...