|
Саша уныло поднялся на свой этаж и позвонил в дверь. Ему открыла мама.
- Где ты так долго шлялся?! Что у тебя за вид! Только вчера куртку стирала, полдня потратила - ты хоть об этом подумал?!
Вид и впрямь был неважный. Куртка была вся вываляна в грязи, брюки все мокрые, да и грязи на них было не меньше. Это он подрался с соседскими мальчишками. Что за наказание - как ни выйдешь на улицу, сразу эта банда пристаёт, дразнить начинает. Ну как им не ответить? А мама его не понимает. Был бы папа, он, наверное, понял бы, но папы нет, мама уж три года одна их растит. А где папа, даже не говорит. А она тем временем продолжала:
- Что мне за наказание! И почему у меня родился мальчик? Вот был бы ты девочкой, как Лена, был бы послушной и аккуратной девочкой, играл бы в куклы, а не дрался каждый день с этой шпаной.
Лена была его сестрёнкой, ей было девять лет, а ему - восемь. Мама не первый раз ставила её в пример, по вот такого, что лучше бы он родился девочкой, она не говорила никогда. И мальчик задумался...
Прошло два часа. Мама ушла в магазин, а Саша лежал на кровати и думал, как же ему порадовать её. Ему и самому давно хотелось стать девочкой, он втайне завидовал сестрёнке. А что для этого нужно? Он решил, что если наденет юбочку или платьице Лены, он будет совсем как девочка. Он пошёл в комнату Леночки и, объяснив ей свою идею, попросил на время её одежду. Девочка удивилась, но потом поняла его. Она дала ему красивое розовенькое платьице. Он снял майку и шорты, оставшись в одних трусиках.
- А такие трусы девочки не носят, - вдруг сказала она. - Я дам тебе свои.
Саша спустил трусы и вдруг подумал:
«
А ведь у девочек нет такой письки, как у меня. Наверно, её нужно оторвать. Или лучше отрезать.
»
Он надел трусики Лены, потом она помогла натянуть ему платье. Саша подбежал к зеркалу. На него смотрела из зеркала симпатичная девочка, пожалуй, только короткая стрижка выдавала мальчика. Он долго любовался на себя, тут подошла и Лена. Ей тоже очень понравилось, и она с интересом разглядывала его со всех сторон, словно не веря, что это всё тот же братишка. А потом он сказал:
- Лена, а отрежь, пожалуйста, мне письку. У тебя ведь такой нет, значит, и мне не нужна.
Она удивлённо, а потом испуганно взглянула на него:
- А тебе же больно будет.
Саша заколебался, но всё же решительно ответил:
- Ничего, не бойся, я потерплю.
- А чем я тебе её отрежу?
- Давай возьмём ножик на кухне.
Дети пошли на кухню и выбрали нож поострее. Они пошли в Сашину комнату, Лена помогла снять своё платьице Саше, потом он стянул и трусики и остался голышом. Лена присела на кровать, взяла нож и стала примериваться.
- А вот эту... (она потрогала мошонку) тоже отрезать?
- Тоже отрезай.
- А зачем она вообще тебе?
- Не знаю. Там такие шарики, посмотри, если хочешь.
Лена пощупала его маленькие яички. Мошонка, конечно, была ещё безволосой, кожа мошонки и маленького членика была немножко красноватой. Лена попробовала оттянуть его крайнюю плоть, обнажив маленькую, белёсую головку. Был бы Сашенька чуть постарше, наверно, член встал бы. А так он безжизненно висел, а мошонка поджалась к телу - наверно, от холода.
Леночка оттянула левой рукой мошонку и приставила к ней нож. Потом подумала, что так неудобно, и захватила вместе с мошонкой и член. Она тянула их так сильно, как могла, Саша уже морщился от боли. Лена, правда, этого не заметила.
- Только ты режь быстрее, - просил мальчик. - Чтобы как укольчик: раз - и всё!
Леночка резко провела ножом и тут же в ужасе отшатнулась. Кровь брызнула из раны, заливая ей руки и платье. Саша заорал так, что зазвенели стёкла. Только спустя несколько секунд она поняла, что происходит. Пенис мальчика уже лежал в её маленькой ладони, пальцы судорожно сжимали наполовину отрезанную мошонку. Не вполне понимая, что и зачем она делает, она ещё пару раз провела ножиком, после чего и этот кусочек плоти отделился от тела. И только тогда она завопила и сама в ужасе от того, что сделала. Она положила отрезанные комочки на пол и побежала в ванную - мыть руки. Зачем - она сама не знала. Весь подол платья был в крови, и кровь капала с него на пол. Она схватила какую-то тряпку, прибежала обратно в комнату. Саша лежал на полу и тихо стонал, под ним расплывалась лужа крови.
- Сашенька, миленький, прости, пожалуйста, - задыхаясь, твердила она. Но мальчик, похоже, ничего не видел и не слышал. Она приложила тряпку к ране, надеясь так остановить кровь. Скоро и тряпка была вся в крови. На счастье детей, в это время в замке повернулся ключ...
- Мамочка, помоги, пожалуйста, у Саши кровь течёт! Я ему письку отрезала и эти шарики, он меня сам просил, я не виновата, мамочка, помоги, он там, в комнате, сделай что-нибудь! - такой страшной тирадой девочка, платьице которой всё было в крови, оглушила бедную женщину.
Пару секунд она стояла в полной растерянности, потом стремглав бросилась в комнату и с ужасом увидела истекающего кровью сына. Она подбежала к нему и стала разглядывать рану. В её голове лихорадочно проносились мысли: "Что делать? Если зашить рану - кровь, наверное, всё равно не остановится. Зашить все сосуды? Но их тут вот сколько, я с этим быстро не справлюсь. Пока "скорая" приедет, он уже... нет, нельзя об этом думать. Я должна его спасти. А, вот, может, прижечь рану? Вот это должно помочь".
- Лена, бегом на кухню! Зажги газ и положи что-нибудь металлическое на конфорку. Ну, ложку какую-нибудь или что там найдёшь. Быстрее, быстрее!
Девочка убежала. Мама свела ноги Саши и попыталась как можно сильнее стянуть кожу на месте разреза, но это не сильно помогало: кровь всё вытекала из маленького тела и разливалась по полу. Мама, не замечая, что её руки все в крови, бросилась к телефону и набрала "03".
- Девушка, скорее! Моя дочь отрезала моему сыну член! Он весь в крови, приезжайте как можно скорее!
- Назовите ваш адрес.
Мама назвала адрес.
- Попробуйте остановить как-нибудь кровь. Ну, что-нибудь холодное приложите. Как бригада освободится - приедем. Может, через полчаса. Ждите.
- Вы что, с ума сошли?! Ребёнок умирает, а вы - через полчаса? Вы будете отвечать!
- Женщина, ничем не могу вам помочь, - ответила дежурная и повесила трубку.
«
Тоже мне, специалистка. Холодное приложить! Ей бы самой что-нибудь приложить, и лучше не холодное, а погорячее! За такое обращение с больными людьми сажать надо таких сволочей
»
, - думала несчастная женщина.
Она пошла на кухню. Лена плакала, забившись в угол, столовая ложка лежала на горящей конфорке. Мама прибавила газ, потом потрогала ложку, сильно обожглась при этом, потому что даже не послюнявила палец, наконец обернула черенок ложки тряпкой и побежала с ней в комнату. Мальчик всё так же лежал на полу в лужице крови. Она чуть развела его ноги и приложила разогретую ложку выпуклой частью прямо на кровоточащее мясо. Она увидела пар, поднявшийся от раны, потом почуяла ужасную вонь от горелого мяса, и только потом до её сознания дошёл жуткий вопль.
Саша пришёл в сознание, но ничего не видел и не ощущал, кроме залившей его острой, непрекращающейся боли. Он не смог бы сказать, сколько это длилось. И лишь где-то очень далеко и очень нескоро стали чувствоваться ласковые слова, нежные поглаживания по животику, ручкам и ножкам. Ребёнок уже не кричал - он сорвал себе голос, он только хрипел почти беззвучно. Мама сама рыдала, но, как могла, старалась успокоить мальчика, облегчить его страдания.
Подошла Леночка. Она тоже рыдала не переставая, умоляла простить её. "Ничего, всё уже хорошо", - сказала мама дрожащим голосом. - "Саше уже легче, правда, Сашенька?" Мальчик чуть заметно пошевелился - это было всё, чем он мог ответить, но мама с дочкой поняли этот ответ...
Когда приехала "скорая", Саша уже почти пришёл в себя. Он открыл наконец глаза, смог прошептать несколько слов и даже смог немного приподняться, чтобы оглядеть вошедших врачей. Те только ахнули, увидев голого мальчика с отрезанными гениталиями и маму с сестрёнкой, одежда которых вся была в тёмно-красных пятнах, да и пол был сильно заляпан кровью. Такую сцену из фильма ужасов им видеть ещё никогда не приходилось...
В итоге Сашеньку забрали в больницу, где ему обработали и окончательно зашили рану, сделали отверстие для мочи. Врачи сказали, что через месяц, если будет такое желание, они могут пришить протез полового органа. Но Сашенька решительно сопротивлялся этому. Он решил, что если уж он столько пережил для того, чтобы стать девочкой, то зачем же теперь опять превращаться в мальчика? Мама сначала сильно переживала, но всё-таки разрешила ему носить такую одежду, как у девочек. Саша был (или уже была?) в восторге и каждый раз, смотрясь в зеркало, повторял: "Вот какая я хорошая девочка, правда, мама?" И мама с дрожью в голосе отвечала: "Да, миленькая моя Сашенька, ты самая хорошая и красивая на свете девочка".
Но всё-таки Саша переживала, что у ней между ног всё устроено немножко не так, как у Лены. Хоть теперь у ней там и не болталась писька, и писала она сидя, как все девочки, но дырочка, через которую она писала, была не посерёдке между ног, а спереди, и не в узенькой щёлочке, а прямо на гладенькой коже. Да ещё Леночка показывала ему другую дырочку и говорила, что через неё родятся дети. А у Сашеньки такой дырочки не было. Правда, мама говорила Саше, что всё равно дети у ней никогда не родятся, но почему-то Сашенька не хотела ей верить.
В общем, Саша мечтала пришить между ножек такие же аккуратные кожаные складочки, как у Лены, и сделать такие же дырочки между этих складочек. И через пару лет она уговорила маму отвести её к "доброму доктору", чтобы он сделал ей всё, как надо...
Когда перед операцией ей делали наркоз, врач сказала ей: "Сейчас ты уснёшь и проснёшься самой настоящей девочкой". Когда она очнулась, она тут же хотела потрогать себя между ног, но там всё было замотано и заклеено. Ей не терпелось, чтобы ей сняли повязки и она наконец увидела, что стала точь-в-точь такой, как остальные девочки.
Дня через три желанный день наступил. Врач снял ей все бинты, она тут же потянула руки вниз. "Нет, там пока трогать нельзя, вот тебе зеркальце, посмотри". Ну наконец-то! Она увидела аккуратную, глубокую щёлку. Это было так красиво и так необычно! Хотя всё было изрисовано зелёнкой, но она ясно видела очертания своих органов - тех самых, о которых она мечтала уже давно.
Сашенька стала теперь практически полноценной девочкой. Ей стали делать небольшие инъекции женских гормонов, и лет в тринадцать у ней стала расти грудь. Она стала встречаться с мальчиками, и никто даже не подозревал, что она родилась на свет не девочкой (в своё время её перевели в другую школу, где никто не видел её в прежнем обличье).
Она вполне довольна новой жизнью. Но иногда, когда никто, даже мама, не видит, она достаёт из самого потайного уголка в своей комнате маленькую картонную коробочку и вынимает крошечные кусочки высохшей плоти, которые когда-то делали её мальчиком и которые она так ненавидела. Она щупает затвердевшую кожу пениса, потемневшего и сморщенного, сантиметра два в длину и меньше одного в толщину, перекатывает на ладошке маленькие, как бусинки, шарики яичек, растягивает на пальцах кожу мошонки. Она сама не знает, зачем хранит их. Ей и хочется, и вместе с тем не хочется забывать свою прежнюю жизнь. Порой ей кажется, что вся эта жизнь в теле мальчика была лишь сном, и лишь эти сухие кусочки напоминают, что эта история была с ней в реальности.
Энди
andy-4ever@yandex.ru
|
