ИЛЬЮША В посиделках за бутылкой водки, после того как один из парней уснул, троица других отрезает у него пенис...

В тот день к Илюше должен был зайти паренек с работы, Димыч. Димыч обещал занести некоторые бумаги и просто посидеть, попиздеть за жизнь. Хотя Илюшу удручали перспективы сидения с сотрудником и обсуждения погоды, футбола, в котором он ничего не смыслил, и баб, которых не желал его посвященный иным существам член, делать было нечего. Илюша стер с лица вазелин и воровато, словно боясь не успеть, совершил еще один акт выдавливания в ванной комнате, сомнительное удовольствие, прыщ выдавился как-то криво, пошла кровь. -Дурное предзнаменование! - подумал Илюша, Ебаный Димыч, ну нахуя он припрется! В дурном расположении духа он ходил взад-вперед по захламленной комнате, натыкаясь на мебель. Раздался звонок.                      -Здорова Илюха, чо один как сыч в субботу вечером сидишь? Давай бухать! А чо без света? Во, смари, это мои друганы, Глеб и Макс, знакомься!                      Илюша осторожно пожал твердые ладони, подслеповато вглядываясь в наклоненные к нему приветливые лица. Оба друга Димыча были одеты странно одинаково, в черные джинсы, странные массивные ботинки, оба обриты, будто только что из больницы… Илюша вдруг ощутил, как беззащитны его прыщи, ощутил их ужас и неприятие, ему стало не по себе. Но он по возможности приветливо пригласил всех на кухню, извиняясь, что неубрано.                                 Ребята втащили в покрытую густым слоем пыли кухоньку пластиковые пакеты с тяжело звякавшим содержимым, и сразу тусклая берлога Илюши наполнилась гоготом, молодыми грубыми голосами и мужским запахом табака, пота и туалетной воды. Илюша сжался на табуретке, наблюдая, как Димыч ловко нарезает колбасу, а Макс и Глеб загружают в морозилку зеленоватые бутылки с пивом, а ноль семь традиционного российского напитка - на стол.                      -Ну чо, за знакомство? -Глеб бухнул мокрую бутылку на стол около сжавшегося в жалкий комочек Илюши.                      -Илюх, да ты чо притих-то, давай. Вечно один сидишь, хоть бы раз во двор вышел…Димыч смотрел так по-доброму, но Илюша не поддавался начавшему захватывать его ум приторно-сладкому чувству надежды.                      -Работы много. Да и нахуя?…                      -Ну так тоже не дело! - подал голос Максим, -жизнь-то проходит, надо удовольствия получать, нахуя ты живешь? Для работы своей гребаной? Сидишь в засранной квартире, у тебя женщина то хоть есть?                      _Ну ты чего, чего, -толкнул его Димыч                      -А хули, давай говори, Илюх, ты ж камрад Димыча, значит и наш тоже! Зачем ты живешь? -ухмыльнулся Глеб и, отпив сразу треть бутылки, медленно вытирал тыльной стороной ладони пену с губ и смотрел на Илюшу. Илюша ощутил беспокойство и заерзал на стуле. Он почти физически ощутил, как встали дыбом крошечные волоски на блестящей от пота мокрой спине.                      -Нну, запинаясь, начал он, -я живу…..не мог же он и в самом деле сказать им, зачем он живет, в чем смысл его бытия, в чем его суть…-я живу…для России. Да!, неожиданно для самого себя ляпнул он и с вызовом уставился на гостей.                      -От так вот, заулыбался Макс, глядя на друзей, от ведь, неужто понимает? Димыч сосредоточенно пытался оторвать шкурку от колечка колбасы, а Глеб задумался, положив сжатые кулаки на стол. Илюша боязливо покосился на кулаки и несмело отхлебнул из бутылки. Алкоголь продирался к его сознанию, непривычному к спиртному, как электричка сквозь картонные коробки…                      -Значит, смысл твоей жизни, это Россия? Наконец посмотрел на Илюшу Глеб.                      Илюша понял, что сморозил откровенную чушь, но, видимо, из-за пива ему было совсем похуй. И страх куда-то улетучился, вместе с последними остатками здравого смысла, а прелестные образы любимых беззащитных холмиков потускнели и вовсе убрались из сознания…                      -Я живу во благо России, пусть я не вершу революций, пусть я ничего не делаю, но я живу ею и ради неё, я - есть Россия, такие как мы составляем её, не жыды, не буржуи. А такие простые люди, пусть мы серые, но мы составляем саму суть России, не будь нас - нечего будет защищать…Все, что вспомнил Илюша из редких моментов передач в телевизоре или обрывков дрянных газетенок выразил он в едином порыве, а высказав столь непривычно длинную для себя речь умолк, торопливо начав лакать из бутылки оставшееся пиво.                      Все замолчали. Илюша почувствовал, как струйка пота стекает по спине.                      -Отпиздят. Промелькнула неожиданно спокойная мысль. Неожиданно Глеб провел рукой по бритой макушке и встал во весь свой немалый рост и, покачиваясь, подошел к сжавшемуся Илюше.                      -Давай мы с тобой стоя выпьем, брат, хорошо ты сказал.                      Макс вскочил со стула и сунул в руку Илюше чашку, с отбитой ручкой, на дне которой плескалась прозрачная, остро пахнущая жидкость. Они сдвинули вместе чашки и молча выпили, Илюша закашлялся, и тут же все стали хлопать его по спине и смеяться. Илюша почувствовал теплоту и умиление, -Какие же они добрые, хорошие, как хорошо, что Димыч зашел! -благодарно думал он, ласково смотря на Димыча. А Димыч смотрел на него, молча улыбаясь и покачивая головой. Словно говорил: -А ты не хотел, убыток!                      Илюх, а ты в Бобруйске был? Неожиданно спросил Глеб, доставая еще 1одну ноль-семь откуда-то из-под стола…                      -Да нахуй, ты чо? Толкнул его Макс. Илюша снова напрягся.                      -Нет, блядь. Пусть скажет, неожиданно разозлился Глеб, переставая хозяйничать. -Говори.                      Макс сделал такое лицо, будто его тут не было и отстраненно закурил, всячески выказывая неодобрение.                      -У меня бабушка из Бобруйска. Я там…ну это…когда учился…маленький…был…эта…на каникулы каждый год ездил! Илюша еле ворочал языком.                      Глеб молча налил. Все выпили. Потом Илюша все дальше и дальше уплывал по пивным рекам в дальние государства, опрокидывая то чашку с отбитой ручкой, то ледяную бутылку, поддакивая, что-то говоря, пожимая руки и глуповато улыбаясь… Мыслей не было.                                 Димыч отрубился. Илюша уже минут пять как спал. Сложив пухлые ручки на столе и прижавшись к ним густо покрытой прыщами щекой и на губах его, скорбно поджатых, лопались пузыри.                      -Ну и чего, спросил Глеб, закуривая, -вы, молодой человек, не желаете ли наконец…                      -Ща. Макс достал крохотную баночку и насыпал прямо на клеенку две жирных дороги непонятного белого порошка.                      А-а, сказал Глеб, говно свое все нюхаешь, смотри, подохнешь скоро, уплывешь в далекие края, пил бы лучше.                      -Хочешь? Предложил Макс.                      -Не, я лучше водочки, а остальное - после дела. Дело надо делать сначала, а то все стимуляторы…                      -Ха, я так и знал, что ты откажешься, потому и предложил… Макс резко втянул ноздрями дорожку.                      -Жидовская морда, -безо всякого выражения прокомментировал Глеб. -Ладно, пошли. Пора.                                 -Где будем? - Спросил Макс, поблескивая глазами и приплясывая от нетерпения. Глеб осмотрел комнату, и взгляд его остановился на большом столе, заваленном старой одеждой и какими-то стопками газет, коробками. Он подошел ко столу, и, поднатужившись, наполнил его, стряхивая предметы на пол.                      -А помочь никак? - сказал он в сторону Макса, тяжело дыша.                      _А я тут вот как раз! - Макс подбежал с тряпкой и начал активно протирать стол. Они достали из рюкзака клеенку и покрыли стол. Глеб распечатал пакет с одноразовыми перчатками и, перекрестившись, открыл бархатную коробочку, поставив её на тумбочку.                      -Ну, давай, поехали.                      Схватив Илюшу за руки и за ноги они не без труда водрузили его на стол.                      -От блядь, жирный какой, возмутился Макс, -и скользкий какой-то весь, тьфу.                      -Не ной, уронил Глеб, -не в игрушки играем, откуда веселья только вообще?                      Макс обиженно примолк.                      -Раздевай его, сказал Глеб, одевая перчатки.                      -Бляяяя, прыщавый-то какой! Кривясь от отвращения бросил Макс, расстегивая Илюше брюки. -Да и трусы в прошлом году штоли менял? Блять, Глеб, откуда такое говно берешь? Брезгливо отбрасывая одежду говорил Макс.                      -Эт ты нанюхался вот и гонишь без перерыва, все равны перед сам знаешь чем, что нам-то с его прыщей…. Равнодушно пожал плечами Глеб, надламывая ампулу.                      -А он не подохнет? -поинтересовался Макс, косясь на баян.                      -Да не должен…Давай, вену ему подожми…Макс схватил пояс от халата Илюши и ловко перетянул ему руку, начав сгибать и разгибать безвольную конечность Илюши. Несколько прыщей, попавших под пояс, лопнули, и желтоватый гной брызнул Максу на руки. Его передернуло.                      -Привыкнешь еще, ухмыльнулся Глеб, заметив это.                      -Давай! - Глеб осторожно вонзил жало шприца в набухшую вену, в ярком свете лампочки без абажура облачка попавшей в баян крови казались даже красивыми, Макс зачарованно смотрел. Наконец Глеб перегнал лекарство в организм Илюши и осторожно вынул иглу.                      -Ты чо, поцарапать его боишься? - заржал Макс…                      -Нет. Привычка. Глеб посмотрел на часы.                      -Полотенце с кухни принеси? Глеб достал скальпель.                      Осторожно придерживая сморщенный член Илюша правой рукой Глеб прищурил один глаз, оттянул его в сторону и сказал Максу: Наметь.                      Макс достал из кармана маркер и провел аккуратную, ровную черту. Глеб достал казавшийся игрушкой в его лапах скальпель и стал аккуратно резать. Было заметно, что делает он это далеко не в первый раз. Илюша не дернулся, разве что перестал храпеть.                      Макс смотрел во все глаза, наконец последний кусок кожи, соединяющий Илюшу с его членом был отсечен, и Макс тут же принял отрезанное в специальный медицинский пакет. Глеб достал иголку и принялся зашивать рану, изредка давая указания Максу, что подать. 15 минут прошли в молчании. Наконец Глеб откинулся назад, сдернул перчатки, бросил все в рюкзак и с наслаждением закурил, смотря в пакет на свет.                      Наконец, они собрались, тщательно стерев отпечатки пальцев с бутылок, чашек, кранов и ручек двери, собрали мусор, вытряхнули пепельницы, взяли вещи и ушли, захлопнув английский замок старенькой двери малогабаритной хрущевки Илюши. Уже почти светало.                      Уже неделю, как Илюша просыпался от боли. Вся жизнь превратилась в сплошную боль. Только вчера его выписали из больницы, жалкого и пришибленного, надавав кучу таблеток. Безучастно Илюша выслушал участкового, сказав, что не помнит никаких примет, никаких имен…Димыч не появлялся, и Илюша не звонил ему даже. Нахуя? Целыми днями он жрал снотворное, обезболивающее и спал, вставал, чтобы выпить бутылку кефира и спал. Рана зажила где-то через две недели. Он проснулся утром и ничего не болело. Илюша бросился ниц, рыдая и крича: Господи! Что же мне делать теперь, Господи?

Вернуться к оглавлению...