|
Наступили летние каникулы. Мне как раз исполнилось 12 лет. Только что наступил жаркий июль. Я много купался и загорал и сильно окреп физически. Претерпели изменения и мои половые органы: увеличились немного в размере яички, подрос пенис, стали слегка курчавиться волосики на лобке и, наконец-то, произошла первая поллюция. Это произошло ночью, я мечтал о своей однокласснице Светке: как я целуюсь с ней и нежно ласкаю ее наметившиеся розовые грудки (в фильмах и передачах по телеку я видел уже много всяких титек, писек, попок и мошонок), к сожалению, это были только мечты. В это время у меня внизу живота стало жарко, моя писька внезапно удлинилась и стала твердой. В моих яичках разлилась истома и из пениса исторглась густая белесая приятно пахнущая жидкость. Сначала меня взяла оторопь, но я вспомнил рассказы старших ребят про «Это» и сразу же успокоился. А на следующий день я выкупался, надел чистую одежду и пошел в нашу подростковую поликлинику по вызову тамошней женщины- хирурга, проводящей «плановый осмотр подростков».
В коридоре поликлиники была не очень большая очередь из мальчишек и девчонок 11-14 лет. Все шушукались и слегка подхихикивали, так как вышедшие от врача слегка красные и растерянные ребята рассказывали, что их полностью раздевали и щупали все «там». Наконец, и я зашел в кабинет для медосмотра. Я подал врачу, ей было лет 30-40, свою карточку.
- Раздевайся мальчик, - сказала врачиха, одновременно делая запись в карточке.
Я снял футболку и подошел ближе к врачу. Она брезгливо слегка пощупала мои плечи и очень внимательно осмотрела мои мягкие розовые соски, затем она их тщательно промяла.
- Так, теперь снимай кроссовки, носки и шорты, - продолжила врачиха.
Я быстро снял кроссовки, носки и шорты и остался в одних довольно плотно обтягивающих меня тонких трусиках. Врачиха с интересом уставилась на мои проступающие сквозь тонкие трусики половые органы.
- Снимай трусы.
Я слегка хмыкнул и покраснел.
- Я сказала снимай свои грязные трусы паршивец, мне надо осмотреть твои поганые яйца, ну, - почти по слогам грозно произнесла врачиха и ощутимо стукнула меня между ног прямо в яички ребром ладони.
Я растерялся и покорно стянул с себя трусики, оставшись совсем голым. Врачиха взяла со стола цифровой фотоаппарат и сфотографировала меня голым на фоне белой занавески спереди и сбоку, затем велела лечь на кушетку на спину и сфотографировала еще раз уже в таком виде. Потом она велела встать и подойти к ней. После этого хирург с очень брезгливым выражением лица ухватила мои половые органы и начала их беспощадно мять. Она очень придирчиво со всех сторон осмотрела мои половые органы, тщательно проверила как обнажается головка пениса и принялась за яички. Женщина крутила их, пододвигала меня к себе дергая за яички в мошонке и, наконец, стала очень сильно и больно сжимать мои яички, сдавливая их до половины их нормальной толщины. Я заойкал и сказал, что больно.
- Ты все врешь, тебе совсем не больно; знаю я вас стервецов, ты кобель наверняка уже трахаешься с какой-нибудь девочкой, ведь уж точно суешь свой вонючий отросток в ее маленькую розовенькую чистенькую писю; вот ведь какие у тебя здоровенные яйца и огромный пенис; я бы всех вас мальчишек в 12 лет кастрировала, раздавливая ваши паршивые яйца, и вырывала бы вам письки под корень, чтоб вы не становились кобелями-мужиками, - злобно сказала женщина-врач и еще сильнее сдавила мои бедные яички.
Кстати пенис у меня в возбужденном состоянии был всего 10 сантиметров, а яички, примерно, один сантиметр на полтора.
- А вместо этого я вас прохвостов-мальчишек лечу; в общем одевайся и выметайся отсюда; да вот тебе направление на полную биохимию крови и зайди ко мне через 4 дня, - добавила врачиха, отпустив, наконец, мои яички и, быстро чиркнув направление, сунула его мне.
Едва живой от стыда и ужаса, я моментально оделся и весь красный вылетел из кабинета. На вопрос из очереди - «Ну как там?» - я буркнул, что всё смотрят и «Там» тоже.
Я сдал биохимию и через 4 дня чисто вымывшийся и в чистейшей одежде снова сидел в поликлинике перед дверью хирурга, придя перед окончанием ее работы. В этот раз очередь была совсем маленькой и двигалась довольно быстро. Наконец я зашел в кабинет. Врачиха внимательно посмотрела на меня и велела зайти к ней в следующий понедельник без опоздания к 9 утра.
В следующий понедельник около 9 утра я уже сидел перед кабинетом этой страшной женщины идеально чистый, хотя хирург принимала по расписанию с 2 дня. Скоро появилась врачиха и сразу забрала меня в операционную и закрыла за нами дверь на ключ.
- Быстро снимай с себя абсолютно все, трусы тоже и иди ложись на кушетку за эту ширму; у тебя плохая биохимия и мне надо срочно сделать пункцию твоих яиц, я их сейчас буду прокалывать иглой и это совсем не больно, а даже очень приятно, - безапелляционно заявила хирург.
Придя в ужас от ее слов и сильно покраснев я быстро разделся догола и лег на кушетку за белую ширму. Сразу же появилась врачиха.
- Шире раздвинь ноги, мне неудобно протыкать твои яйца, - бросила она.
Я немедленно широко раздвинул ноги. Хирург бесцеремонно схватила мои мягкие яички в мошонке и очень туго перетянула резиновым жгутом мою нежную мошонку; яички остались в перетянутой мошонке. Мошонка и яички сразу заныли, на мошонке проступили вены и она слегка потемнела. Между моих ног прямо под половыми органами врачиха поставила большой белый эмалированный поддон. Затем она крепко схватила мои яички и, сильно потянув за них, протерла спиртом кожу мошонки.
- Обнажи свою головку, ну оттяни вниз кожу своей письки, поверни письку вверх и крепко прижми ее к своему животу, а то я оторву ее у тебя, если она мне помешает, - резко скомандовала женщина.
Я безропотно немедленно все сделал. Мои яички покорно свисали в поддон между моих ног. Женщина подошла с тем же самым цифровым фотоаппаратом, сфотографировала меня и убрала фотик. В следующий момент врачиха сделала очень злое лицо, взяла в руки толстую иглу для инъекций и сильно размахнувшись резко всадила мне ее в мое левое яичко. Раздался легкий треск, я слегка вскрикнул и потерял сознание от страшной боли в мошонке. Когда я пришел в себя, то в обоих моих яичках уже торчали воткнутые в них толстые иглы для инъекций. Врачиха поочередно сильно сдавливала пальцами каждое из мох яичек и собирала вытекающую из них прозрачную жидкость в пробирку. Яички было больно так, как будто меня только что в них напинали. Мошонка стала бурого цвета. С удивлением, я обнаружил, что мой пенис приклеен лейкопластырем к животу.
- Какие мы нежные, прямо не мальчишка, а девчонка какая-то, подумаешь легкого укола испугался, это же как комарик укусил; и вообще ничего с твоими яйцами не случилось, пинаете же вы друг друга по яйцам когда деретесь и ничего страшного, а тут всего-навсего нежный укол, твои яйца от этого только крепче станут, - язвительно пробурчала женщина.
- Ну вот, теперь хватит на инъек…, на анализ; лежи здесь смирно и не брызгай из своих яиц мимо этого поддона, - уже более миролюбиво сказала хирург и вышла в смежную комнату, закрыв за собой дверь.
Из соседней комнаты я услышал тихое шушуканье, затем как будто кого-то уговаривали чуть-чуть потерпеть до начала действия обезболивающего, потом все затихло.
- А если он умрет от болевого шока, ты уж ставь и ему анестезию, ну договоримся, - внезапно услышал я чей-то женский шепот из смежной комнаты.
- Да ладно тебе, ничего с ним не будет; я бы вообще их всех подонков в 10 лет кастрировала, а то вырастают, плодят детей, начинают качать права, чего-то от несчастных баб требовать, вари им, стирай им… ну и что, что они работают с 7 утра до 7 вечера… не бизнесмен же как твой, не может содержать… и в результате бросают тебя с ребенком, как будто я не работаю по шесть часов в день; а кому нужен дармоед мальчишка на шее, я б и своего в наказание кастрировала; дети цветы жизни, как же, ух как я их ненавижу, а вынуждена их каждый день принимать; ну, ладно, договорились по цене, спишем потом новокаин со стоматологом, ничего потерпят детки, ведь ей все равно в удовольствие высверливать им здоровые и больные зубы до нерва без анальгетика, который она просто выкидывает и говорит, что обезболивание не положено, - это уж точно был шепот врачихи.
Между тем из моих яичек кровь уже не текла, а лишь слегка капала; мошонка стала очень темного цвета и похолодела; сами же яички уже почти не было больно. Наконец подошла врач с очень сердитым лицом. Она сделала еще один снимок моих проткнутых яичек и только потом взялась за меня. Ни слова не говоря, хирург резко вырвала из яичек сразу обе иголки. Я снова чуть не потерял сознание. Затем она так же резко рванула к себе резиновый жгут и развязала его, освободив мою мошонку. Несмотря на боль, я испытал огромное облегчение. Потом так же безжалостно, вместе с волосами, был оторван от живота и от пениса лейкопластырь, но это уже были мелочи.
- На, возьми ватный тампон и протри свой живот и письку от своей мерзкой спермы; уж не мог сдержать свое эротическое возбуждение во время серьезной медицинской процедуры, гаденыш; обязательно надо было напакостить, - с этими словами она швырнула мне в лицо кусок ваты.
Только теперь я заметил, что мой живот и писька мокрые. Я сразу же тщательно все вытер. Врачиха брезгливо слегка протерла мне мошонку и внутреннюю сторону бедер ватой, смоченной перекисью водорода.
- Иди теперь домой и сразу же хорошенько помойся горячей водой, грязнуля, а через день – в среду снова ко мне в это же время, будет готов анализ пункции из твоих яиц и я посмотрю что с тобой делать, - брезгливо прошипела врачиха.
Я быстро оделся и со всех ног рванул домой, где сразу же залез в горячую ванну. Меня била нервная дрожь. Мошонка уже не болела, а яички болели очень сильно, особенно левое. Дома я увидел, что слева мошонка пробита насквозь, так как спереди слева и справа на мошонке были коросты, а сзади такая короста была только слева. С кем и о чем шушукалась в кабинете врачиха я тогда не мог понять. А вообще от всего случившегося сегодня в поликлинике я был просто в ужасе и молился, чтобы этого не повторилось. Но мне не повезло. И в среду я снова голый лежал на кушетке за ширмой в операционной.
- Анализ у тебя очень плохой и его надо повторить, а тебе я назначу лечение, - заявила мне хирург.
На этот раз врачиха сразу же вколола мне в мошонку новокаин и скоро у меня все там онемело и я перестал что-нибудь там чувствовать. После этого она еще сильнее перетянула мне мошонку, которая быстро стала темно-фиолетового цвета, а попутно завязала и крайнюю плоть, чтоб сперма оттуда не текла. Затем так же подставила поддон и раздвинула мне ноги. Потом опять взяла толстую иглу для инъекций, приставила ее к моему левому яичку и резко проткнула его через мошонку до середины толщины. Сразу же так же безжалостно было проткнуто и правое яичко. Из обеих игл сразу же брызнула прозрачная жидкость. В этот момент вместе со страхом я испытал сильное сексуальное возбуждение где-то внутри живота. Врачиха поднесла пробирку к торчащим иглам и «подоила» меня для нового анализа, с огромным усилием сдавливая мои яички и перетирая их в руках. Теперь мое возбуждение многократно возросло, у меня слегка задрожали колени, но боли совсем не было. Потом минут тридцать врач сидела в смежной комнате. Перед тем, как отпустить меня в этот раз, она велела мне слить «мерзость из своего кобелиного детородного органа в раковину» и дала мне кулечек с какими-то драже, заявив: «Бери, обормот, это импортное чудо-лекарство и принимай его каждый день по одной штуке утром для укрепления тонуса; будешь приходить сюда ко мне в это же время каждые понедельник, среду и пятницу, пока анализ пункции твоих яиц не придет в норму». Дома я проанализировал свои ощущения: в теле была какая-то странная легкость и чувство приятной истомы, а когда восстановилась чувствительность половых, то в яичках появился какой-то сексуальный жар. Это была не температура, а непонятный легкий зуд, что ли, в яичках; но боли, в общем, не было. И я хотел в глубине души повторения этой операции и особенно этих ощущений страха и наслаждения. Поэтому я с удовольствием даже стал регулярно ходить в поликлинику на процедуру, ведь я не хотел остаться с плохим анализом пункции. Родителям я не стал ничего говорить, чтобы не расстраивать их – они и так из сил выбивались на работе. Со следующей недели для анестезии мне врач стала вводить лидокаин, ведь он «свободно есть в аптеках, не все же время тратить на меня дорогущий новокаин, раз лечение затянулось». Через три недели во время пункции врачиха стала активно шевелить иглами в моих яичках и втыкать иглы не только спереди, но и сбоку мошонки – в острую часть яичек, так как теперь из яичек текла в основном только кровь и при этом говорила: «Какой же ты вредный, даже для анализа жадничаешь отдать нормальную гормональную жидкость и клетки яиц, сразу у тебя кровь идет, а я тут с тобой, будущим насильником, мучаюсь». Между тем поллюции у меня совсем исчезли, а яички стали регулярно чесаться и буквально пылать эротическими ощущениями и желаниями. Вообще я испытывал огромное удовольствие от этой процедуры. При мысли о пункции яичек, от перетягивания мошонки, прокола яичек и их сильного сдавливания, - на меня сразу накатывала ни с чем не сравнимая волна сексуального наслаждения и я хотел продолжать пункции яичек бесконечно.
Наконец, в первой декаде августа, я пришел для очередного анализа. В этот раз врачиха проткнула мои яички снизу мошонки (не сзади, а именно снизу), введя иглы в яички снизу вверх, в сторону семенных канатиков. Дальше процедура прошла обычно.
- Ну, пожалуй, хватит, - задумчиво произнесла доктор.
После этого она поставила пробирку, взяла в руку мое левое яичко, сильно потянула мошонку и несколько раз по самую шляпку ввела в яичко инъекционную иглу вверх, в сторону семенного канатика, немного под разными углами, усиленно поворачивая ее при этом вправо-влево. То же самое она проделала и с моим правым яичком и после этого удовлетворенно сказала: «Теперь хорошо!».
Через день я снова был на приеме. На этот раз, как врачиха ни вращала иглы, как ни сжимала и не мяла мои яички, из них текла только ярко красная кровь.
- Все, сдохли твои яйца, ты теперь кастрат, - с большим удовлетворением произнесла врач. Но тут же спохватилась: «В общем, твое лечение закончено, анализы пункции отличные и это контрольный анализ».
Врачиха снова ушла в смежную комнату, а я медленно приходил в себя, сопоставляя и анализируя все услышанное сегодня и раньше. Я не выдержал, встал прямо так абсолютно голый и с торчащими из яичек инъекционными иглами истекающими кровью из моих бедных умерших яичек; взял в руку поддон, подставил его под яички и зашел в смежную комнату. Там находились врачиха, еще одна женщина лет 35 и на кушетке лежал абсолютно голый мальчик примерно моего возраста тоже с перетянутой резиновым жгутом мошонкой. Моя злобная хирург ласково уговаривала мальчика потерпеть и ставила ему из маленького шприца очень тонкой иглой укол в правое яичко. Врачиха сразу же обернулась и злобно зашипела: «Выйди вон!». Но в это время заговорила вторая женщина.
- Помолчи, Светлана. Меня зовут Лариса Владимировна. Я мама этого мальчика. Мой муж очень крупный бизнесмен, в этом городе ему многое принадлежит. Моему сыну Алексу уже 13 с небольшим лет, а он все еще не развивается физиологически – у него не растут половые органы, яички и пенис и нет лобковых волос. Я узнала, что моему Алексу могут помочь инъекции в его яички гормональных вытяжек и клеток из яичек других мальчишек его, примерно, возраста и подходящих по биохимическому составу крови. Я обратилась за помощью к своей давней школьной подруге и она провела своеобразный кастинг кандидатур среди мальчишек, а заодно проверила, на всякий случай, и девчонок на биохимию – ведь у меня и дочка 11 лет. Из всех проверенных мальчишек подошел только ты и инъекции из твоих яичек помогли моему мальчику. У него стали расти лобковые волосы, увеличились пенис и яички и даже начались поллюции. Колоть твои яички нам больше не надо, да и все равно твои яички, наверное, уже умерли от проколов, разрывания их внутренней структуры инъекционной иглой, их раздавливания для выдавливания нужного количества инъекционного материала и кислородного голодания во время их перетягивания. Ведь яички не могут больше часа быть сильно перетянутыми в мошонке, особенно в период полового созревания, а у тебя они перетягивались минут на сорок-пятьдесят. Ведь у тебя наверняка уже прекратились поллюции. Кстати подойди-ка поближе.
Совершенно ошарашенный ее словами, я поддакнул, что поллюции у меня полностью прекратились две недели назад и подошел ближе. Лариса Владимировна еще туже перетянула мою мошонку, теперь место перевязки моей мошонки стало в диаметре меньше толщины моего мизинца и мошонка сразу же стала стремительно чернеть, а кровь из инъекционных игл сразу перестала течь. Затем, она посмотрела на свои наручные часы и продолжила говорить.
- Ну вот, значит твои яички действительно умерли и ты теперь кастрат; вообще-то надо бы у тебя их теперь и отрезать, то есть удалить. Ну да ладно. А вообще ты молодец – за границей на черном рынке органов яички у мальчишек погибали уже через две-три недели, а твои выдержали целый месяц. Но выйти туда на нужных людей мне все-таки не удалось, да и правда об инъекциях из мальчишеских яичек тщательно скрывается и сам факт этой процедуры совершенно отрицается – ведь она тайно проводится только для очень состоятельных мальчиков, мужчин и стариков. Да ты присядь и поставь сюда на столик свой поддон, я только что кастрировала тебя, полностью прекратив кровоснабжение твоих яичек, они уже перетянуты минут тридцать и еще через сорок-пятьдесят минут они совсем умрут. Кстати ты должен сказать мне спасибо, что я сейчас умерщвлю твои яички, и кастрирую тебя, и избавлю тем самым от мучений. Ведь у тебя, наверное, вот-вот начнется орхит, болят ведь яички, наверное, почти каждый день? Кстати как твои ощущения?
- Нет, не болят, а почти каждый день чешутся и довольно сильно; а поллюции первые две недели еще были, хотя и с кровью, а теперь их совсем нет. Спасибо Вам, что Вы сейчас совсем убьете мои яички и кастрируете меня. Вы знаете, мне сейчас даже очень приятно, ведь боли в яичках совсем нет и вообще я испытываю огромную легкость и возбуждение в теле.
В это время мои бедра и колени сотрясала едва заметная нервная дрожь, во всем теле была необыкновенная легкость, а где-то внизу живота шла ядерная реакция сексуального наслаждения.
- Я бы вообще с удовольствием кастрировала всех мальчишек в 10-12 лет, а может тебе сейчас просто раздавить твои яйца, пока ты под кайфом и совсем ничего не чувствуешь, - вступила в разговор врачиха, которая доделала укол в яички Алексу и очень осторожно развязала его мошонку.
Кстати Алекс с большим интересом прислушивался к разговору.
- Не стоит, ведь гораздо интереснее наблюдать как чернеет его мошонка и постепенно умирают яички. Я еще никогда такого не видела у детей, я сейчас кончу от возбуждения.
- А я кончала каждый раз, когда протыкала его яйца и сдавливала их; какое наслаждение держать в руках живые мальчишеские яички и сознавать себя их полным властелином, хочу проткну их иглой, хочу просто раздавлю, хочу вообще кастрирую; кастрировать двенадцатилетнего мальчишку, что может быть лучше? – вставила врачиха и томно закрыла глаза.
Разговор снова продолжила Лариса Владимировна.
- Странно, мальчик, что твои яички не болели, видимо Светлана недостаточно сильно их травмировала. Но я позаботилась об этом. Именно я попросила Светлану как следует потыкать твои яички снизу вверх, в сторону семенных канатиков. Там у мальчишек есть придатки.
- Придатки есть только у девчонок, - не поверил я.
Лариса Владимировна возразила.
- Нет, придатки есть и у мальчишек, они сверху яичка, у семенного канатика. Если бы ты разрезал свою мошонку и вынул оттуда свои яички, то убедился бы в этом сам. В общем, я попросила Светочку разорвать придатки твоих яичек. У мальчишек в придатках скапливается их сперма. Если придатки повреждены, то разовьется воспаление придатков – эпидидимит, а потом и орхит – воспаление всего яичка. Орхит очень болезненный и как и эпидидимит сопровождается сильным загноением и твои яички сгниют заживо. А ты ведь не хочешь загноения? Если воспалится одно яичко, то воспалится и другое. При любых повреждениях яичек и даже при их легких ушибах яички сразу воспаляются, поэтому их сразу надо туго перетягивать, удалять, или просто раздавить. А раз у тебя яички повреждены, то орхит неизбежен. Из сострадания к тебе и для ускорения процесса, я помогла твоим яичкам, лишив их придатков. Теперь процесс неизбежен и пройдет очень быстро, без длительных мучений. Ты должен быть благодарен мне, мальчик, и должен просить меня скорее кастрировать тебя. Кстати, мальчик, ты понимаешь, что должен обо всем молчать, возьми за это сто долларов. А смерть твоих яичек мы спишем на естественные причины. Дай-ка я пощупаю твою мошонку и яички. Прекрасно, мошонка совсем холодная и яички тоже и даже при очень сильном надавливании из яичек не течет кровь. Светлана, выдерни иголки, а ты мальчик посиди еще десять-двадцать минут, ведь после моего перетягивания прошло уже тридцать минут.
Врачиха с удовольствием выдернула из моих бесчувственных, холодных и почерневших яичек инъекционные иглы. Мне было не больно и кровь не потекла, но мне стало очень жалко своих яичек и я лихорадочно соображал что делать.
- А сколько получили Вы, доктор, и зачем Вы меня фотографировали голым?
- Какой ты любопытный и жадный, мальчик; я получала по сто баксов за каждое твое посещение и еще триста долларов за медосмотр детей; фотографировала я всех – и девочек и мальчиков, и тебя, конечно же; а все фотографии я уже продала разным порносайтам и они уже в Интернете, - ответила врачиха.
Тут мне в голову пришла блестящая мысль.
- А Вы не сможете списать смерть моих яичек на естественные причины. Ведь мои яички и мошонка имеют физические повреждения от проколов. Вам надо было сначала дождаться их заживления, а уж потом кастрировать меня. И вдруг Вы не правы про орхит?
- Даже если я и не права про орхит, тебе, мальчик, все равно надо кастрироваться. Ведь стать кастратом в 12 лет и удалить свои яички – просто восхитительно, это ни с чем не сравнимое наслаждение. Но, впрочем, мальчик, ты прав; Светлана, развяжи ему мошонку, хотя уже, видимо, поздно, после моего перетягивания прошло уже сорок пять минут. Твои яички, да и мошонка, мальчик, уже мертвы и ты теперь точно кастрат. Это прекрасно, мальчик, удалить свои яички. Потом ты сам это поймешь и будешь мне очень благодарен, может, даже, ты отрежешь свою письку и станешь настоящим евнухом. Кстати, ты можешь потом сам туго перетянуть свою мошонку до почернения, подождать после этого часика два и при этом испытать невообразимое наслаждение и облегчение. Это стоит того, обязательно попробуй это, если мне не удалось тебя кастрировать.
Тем не менее, врачиха все-таки развязала мою мошонку, потратив на это минут пять – у нее никак не получалось развязать жгут. Еще через пять минут мошонка стала теплой и порозовела, а яички стали мягкими, но чувствительность в яичках и мошонке пока не восстановилась.
Лариса Владимировна на прощание сказала: «Мальчик, одевайся и иди домой сейчас; приходи на прием к Светлане через две недели когда заживут твои проколы, мы поставим тебе лидокаин, я снова сильно перетяну твою мошонку часа на два, твои яички окончательно умрут и ты станешь настоящим полноценным кастратом, я буду все это наблюдать и запишу на видеокамеру, а тебе дам за это еще сто долларов; все равно твои яички уже почти умерли и никогда не восстановятся, ты будешь страшно мучиться от боли в яичках; если же боль станет невыносимой раньше или чувствительность яичек не восстановится завтра – то приходи немедленно и мы сразу тебя кастрируем; но если захочешь испытать полное блаженство, мы не поставим тебе обезболивающее и я дам тебе тогда сто пятьдесят долларов».
Я оделся и ушел домой, чувствительность в яичках все-таки восстановилась через несколько часов. Прошло уже три недели, начались занятия в школе. Меня никто не беспокоит. Поллюции так и не начались, но периодически меня стала донимать острая невыносимая боль в яичках, когда я готов лезть на стены, в эти дни я ставлю себе в мошонку уколы лидокаина, купленные в аптеке. К сожалению, я не могу ставить эти уколы в школе, утром и вечером и тяжело их ставить в выходные, когда дома родители. Я сейчас думаю, может сто долларов мне совсем и не лишние, может и не нужны мне полумертвые яички с их страшными болями? К тому же в кастрации для меня есть что-то завораживающее воображение – я ведь тоже не видел процесс кастрации воочию, а это так сексуально возбуждает!
Владислав
|
